Белинский

Том I. Полное собрание сочинений в 13 томах

114. Сын природы, или Ученье свет, а неученье тьма. Комедия-водевиль в 3 отделениях, взятая из романа Поль де Кока (!!!!). Покойник-муж и его вдова. Комедия-водевиль в 1 действии Ф. А. Кони. Заимствована из французской комедии. Царство женщин, или Свет наизворот, водевиль в 2 действиях, перевод с французского гг. Де-таго и Ку-кова. Маскарад, разнохарактерный дивертисман, и пр. Бенефис г. Живокини.3

Я давно уже не был в театре, разумеется, по разным недосугам; бенефис г. Живокини взманил меня. В самом деле, г. Живокини артист с истинным талантом, и когда не кривляется для угождения райку (я даю этому слову обширное значение), то его умная, обдуманная игра доставляет зрителям большое удовольствие. Я раз пять был на водевиле «Хороша и дурна» и не откажусь еще быть двадцать раз, и всё для г. Живокини, хотя этот водевиль и всеми актерами играется прекрасно. Итак, я прочел афишку и подумал: «Вечер наслаждения, добродушной веселости, благородного удовольствия! Гм!.. но комедия-водевиль, переделанная из неблагопристойного романа Поль де Кока?»... Однако ж, подумал и пошел. Открывается занавес — и театр исчезает и уступает свое место балагану... A propos!** Не случалось ли вам когда-нибудь приглядываться к штукам паяцов и прислушиваться к их остроумным шуткам? Мне случалось, потому что я люблю иногда посмотреть на наш добрый народ в его веселые минуты, чтобы получить какие-нибудь данные насчет его эстетического направления. Теперь я могу удовлетворять моей наблюдательности и всегда и ближе, не дожидаясь Масленой и Пасхи и не ходя на Москву-реку и в Подновинское... Но пока еще не о том дело. Посмотрите: вот паяц на своей сцене, т. е. на подмостках балагана; внизу, перед балага-


** Кстати!   (Франц.).— Ред.

349


ном, тьма эстетического народа, ищущего своего изящного, своего искусства; остроты буфона сыплются, как искры от огнива; всё смеется добродушным смехом; в толпе виден татарин. «Эй,— кричит ему паяц,— эй, князь, поди, я припеку тебе пукли!» Земля и небо потряслись от хохота. Как вам это покажется? Жюль Жанен говорит, что современный французский театр представляется в лице паяца Дебюро: где ж бы он стал искать нашего? В доброе старое время, в это время холодного классицизма, певучей декламации, в это время царей, наперсников, ироев добродетели, злодеев опекунов, горничных, любовников, в это доброе старое время, говорю я, театр понимали лучше. Идеи об искусстве не было, цель была забава, но забава благопристойная, умная, благородная, приличная, забава людей образованных. А теперь?.. Теперь идея искусства только на журнальных обертках и афишках, но в художественных произведениях и на театре ее и духу нет. Но мы всё-таки в выигрыше против наших дедов: мы в театре как дома, нет! что я сказал! мы в театре, как... как... право, не знаю где!.. К чорту приличие, долой благопристойность! Это классицизм, а мы романтики. Зачем нам Мольера! — он классик! Давайте нам Поль де Кока— он романтик! Да, мы не хотим лицемерить, давай нам жизнь, как она есть, без прикрас; природу нельзя украшать! давай нам жизнь так, как она есть на площадях, на рынках, в харчевнях, в романах Поль де Кока и в «Фантастических путешествиях» Барона Брамбеуса!.. «А что делается на французском театре? Разве там не дают водевилей, содержание которых вертится на...»—говорите вы. Так, но там в самой неблагопристойности есть благопристойность, есть грация, которая хоть сколько-нибудь выкупает отсутствие приличия. Помните ли вы басню Крылова: «Осел и Собака»?... Перенимать надо умеючи. Итак, слава нам! наш театр уже не пародия на жизнь, а представление самой жизни так, как она есть, жизни на распашку, без... слава нам!.. Сколько чудес было на бенефисе г. Живокини! Нет, никогда не забуду я бенефиса г. Живокини! Никогда не забуду я, как г. Живокини жаловался королеве, что его... что его... лишили невинности, и кто же? — дама, министр внутренних дел... Никогда не забуду я, как королева (г-жа Репина) и ее министры обольщали на сцене мужчин, советовали им оставить застенчивость, приличную нежному мужскому полу... Я думал, я ждал, что все до конца пойдет наизворот; к несчастию, этого не было; видно, оставлен до следующего бенефиса г. Живокини. Итак, г. Живокини со слезами и с стыдливостию (истинно аретинскою)| жаловался на насилие, а в ложах хлопали, в креслах хлопали, раек просто торжествовал, и в нем, точно, был рай... И вот оно, то высокое и божественное искусство, которое возвышает душу; волнует сердце благородными, человеческими ощущениями, ко-

350


торое предображает человеческую жизнь и возносит нашу мысль к идее всеобщей жизни!.. Милостивые государи, у нас нет высокой комедии, у нас одна только комедия «Горе от ума»; ну, на нет и суда нет; но если наши комики, водевилисты не могут постигать высокого комического, как постигал его Грибоедов, если они не могут клеймить ничтожество и эгоизм печатию позора, почему же бы им не издеваться добродушно над нашею домашнею жизнию, нашими повседневными отношениями, но смеяться остро, умно и благопристойно?.. Если у нас только одна комедия, то давайте нам хоть «Богатоновых», «Добрых малых» или «Ссору двух соседов»:1 это всё лучше...

Водевиль «Покойник-муж» показался нам в представлении недурен, хотя немного и растянут; гг. Живокини и Ленский прекрасно разыграли его.

351

Источник: http://vgbelinsky.ru/texts/books/13-1/articles-and-reviews/114/