<РЕЦЕНЗИЯ>

2. О Борисе Годунове, сочинении Александра Пушкина.

Разговор. Москва. В университетской типографии. 1831. 16 стр., в. 8.1

Странная участь «Бориса Годунова»! Еще в то время, когда он неизвестен был публике вполне, когда из этого сочинения был напечатан один только отрывок, он произвел величайшее волнение в нашем литературном мире.2 Люди, выдающие себя за романтиков, кричали, что эта трагедия затмит славу Шекспи­ра и Шиллера; так называемые классики в грозном, таинствен­ном молчании двусмысленно улыбались и пожимали плечами; люди умеренные, не принадлежащие ни к которой из вышеупо­мянутых партий, надеялись от этого сочинения многого для нашей литературы.3 Наконец «Годунов» вышел; все ожидали шума, толков, споров — и что же? Один из с.-петербургских журналов о новом произведении знаменитого поэта отозвался с непристойною бранью;4 «Московский телеграф», который (как сам о себе неоднократно объявлял) не оставляет без вни­мания никакого замечательного явления в литературе, на этот раз изложил свое суждение в нескольких строках общими ме­стами и упрекнул Пушкина в том, как ему не стыдно было посвятить своего «Годунова» памяти Карамзина, у которого издатель «Телеграфа» силится похитить заслуженную славу.5 В одном только «Телескопе» «Борис Годунов» был оценен по достоинству. Известный г. Надоумко, который, вероятно, изда­телю этого журнала не чужой и который некогда советовал Пушкину сжечь «Годунова», теперь сие же самое творение взял под свое покровительство. Но это сделано им, кажется, только для того, что он, г. Надоумко, как сам признается, любит плавать против воды, идти наперекор общему голосу и вызы­вать на бой общее мнение.6

Теперь появилась особенная брошюрка, под названием: «О Борисе Годунове, сочинении Александра Пушкина. Разго-

18

вор». «Что ж это такое?» — спросят читатели. Это, милостивые государи, одно из тех знаменитых творений, которыми навод­няют нашу литературу г. Орлов и ему подобные. Какой-то помещик Петр Алексеевич, проезжающий из Москвы чрез уезд­ный городок, завел разговор о «Борисе Годунове» с каким-то знакомым ему вольнопрактикующим учителем российской сло­весности, Ермилом Сергеевичем. Автору этого «Разговора» хотелось, вероятно, написать критику, и вот он начал толко­вать о «Годунове» по-своему. Не желая искушать терпение чита­телей, не входим в подробное рассмотрение этой брошюрки, а выписываем из оной несколько отрывков, которые могут дать понятие об этом сочинении.

Учитель. С вышепоказанной-то страницы, правду молвить, Борис начал действовать: приказал послать указы к воеводам, чтобы на коня садились.

Помещик. Постой, постой, Ермил Сергеевич, как? Все воеводы на одного коня?

____

Учитель. Каково, мужик кричит народу с какого-то амвона: Ступай! вязать Борисова щенка!

То есть Феодора, Борисова сына, которому присягнули в верности! Борисова щенка! Какой изящный вкус! И это национальность?

Помещик. Ну, пора перестать. Что ж ты думаешь о перво­классности сочинителя?

Учитель. Не мое дело. Мне, сударь, ни жаловать, ни разжа­ловать невозможно.

Помещик. И подлинно: без суда никто не наказывается, а суд дает потомство.

Учитель. Только надобно желать, Петр Алексеевич, чтоб это потомство как можно скорее показалось; а до позднего, кажется, не дожить нынешнему «Борису Годунову».

____

Каково? В заключение нельзя не заметить, что самое на­звание этой школярной болтовни предуведомляет, в каком духе написан «Разговор» о «Борисе Годунове»; напечатан же особою брошюркою он, вероятно, потому, что по каким-нибудь причи­нам не мог явиться ни в одном журнале.

2*