ИЛИАДА ГОМЕРА,
ПЕРЕВЕДЕННАЯ Н. ГНЕДИЧЕМ. Посвящена его величеству
государю императору Николаю Павловичу. Часть вторая. Издание второе,
напечатанное с экземпляра, исправленного переводчиком и хранящегося в
императорской Публичной библиотеке. С.-П.бург. В тип.
Фишера. MDCCCXXXIX. В 16-ю д. л. 374 стр. 24
рисунка к Илиаде Гомера, снятые с знаменитых рисунков Флаксмана и
изданные Лисенковым. Санкт-Петербург.
Благородное предприятие г. Лисенкова кончено:
перед нами вторая часть «Илиады», прекрасно изданной, в маленьком формате,— и
24 рисунка, порядочно снятые с превосходных очерков знаменитого Флаксмана. И все это стоит двенадцать рублей, вместо прежних двадцати пяти: «Илиада» восемь, а рисунки четыре рубля. Теперь всякий имеет
возможность изучать художественнейшее создание художественнейшего народа в
человечестве, чтобы узнать, что такое искусство, что такое художественная
красота и изящество. Для этого нужно отрешиться от многих предрассудков, от
всякой субъективности: надо войти в этот дивный мир вечной поэзии совершенно
без всего, чтобы вынести из него неоцененные сокровища. Для кого хоть смутно не
существует идея древней красоты и древнего искусства, тот не может понимать и
нового искусства; для кого не существует Гомер — будь это лицо единичное или
собирательное, все равно,— тот не понимает и Шекспира, потому что основа
искусства, сущность его — это не идеи, выражаемые им, а способ выражения идей
через образы, в которых идея является не отвлеченною, а отеле
494
сившеюся, органически родившеюся в плоти и крови вечной и живой красоты. Чтобы понимать
искусство, а следовательно, и вполне наслаждаться им,
должно сперва вполне понять и оценить в искусстве значение и
достоинство изящной формы, отдать ей преимущество перед идеею, как для того,
чтобы понять мыслию живые явления действительности, должно оторваться от них в
пользу отвлеченной мысли и отдать ей преимущество перед ними. А так как только
у древних эллинов изящная форма имела такую самостоятельность и великое
значение, то у них и должно искать вечного идеала художественной красоты и
изящества. Гомер должен быть предметом особенного изучения из всех поэтов
Греции, потому что он, так сказать, отец греческой поэзии, заключивший в своем
великом создании всю сущность жизни своего народа, так что впоследствии из
«Илиады» развилась лирика и особенно драма греческая: в ней скрывались их
начала и стихии.
Конечно, никакой перевод не заменит
подлинника, и тем более такого, как «Илиада»,
где всё — изящные образы, выраженные на языке по преимуществу художественном,
по преимуществу созданном для изящных образов; но если цель перевода есть дать
по возможности близкое понятие о подлиннике, то Гнедич
блистательно достиг этой цели, и его труд есть великий подвиг,
делающий честь целой нации. В его переводе веет жизнию
древности, и эта жизнь мощно охватывает дух
читателя; в его образах мы видим и
простодушие и пластичность, которые одни могут навеять живое созерцание дивного мира
художественной Греции.
Очерки Флаксмана
удивительно помогают проникновению в этот мир пластической,
осязаемой красоты, которая нашла себе такое полное выражение в скульптуре,— и г. Лисенков оказал великую пользу
русскому просвещению, приложив их к своему изданию «Илиады»1.
Все это добро
и благо 2, и все это заслуживает великую благодарность;
но если, по русской пословице, «нет худа без добра», то и нет добра без худа: на обороте
заглавного листа «Илиады» напечатано объявление об издании сочинений г. Булгарина... Гомер и сочинения г. Булгарина!.. О, слава мира сего! что ты такое?.. 3
495